Создание этого портрета приходится на особенный период в жизни и творчестве Анны Семёновны Голубкиной. Хорошо известна ситуация с ее арестом в 1907 году в Зарайске «за революционную пропаганду», последовавший затем суд и освобождение по болезни. Большая творческая активность в отсутствие постоянной мастерской в Москве была сосредоточена в зарайской мастерской и в общественной жизни родного города. Это время несомненной творческой зрелости скульптора. Анна Голубкина и прежде много лепила своих земляков, и неудивительно, что юную Ниночку, одну из сестер Алексеевых, которых хорошо знала, она однажды пригласила позировать. Сохранились воспоминания Нины Алексеевой, где она рассказывает о том, что предшествовало позированию: «Анна Семёновна уже имела в виду сделать мой портрет, но пока еще только присматривалась, допытываясь, чем я живу и дышу… Вскоре она допыталась, что самой глубокой и страстной мечтой была для меня мечта о театре…» Вероятно, с этой подсказки и началась работа над портретом. Первоначальный вариант – отлив в гипсе – создает впечатление, что скульптор занят выявлением некоего универсального героического характера Нины: лицо девушки выражает суровость, решительность, определенность. Фронтальная напряженная посадка головы наделена признаками монументальности. Это впечатление усиливается в мраморном портрете, выполненном в том же году. Происходит окончательное преображение миловидной юной Нины Алексеевой в образ по-театральному символический, дерзкий и даже пугающий. Сильное движение шеи, почти полет, истончает лицо, делает его птичьим. Профиль доминирует. Всё подчинено этому победному движению. Глаза приобретают знакомую по греческим вазам и статуям «волоокость». Нанесенная на мрамор темная тонировка усиливает этот эффект. «Вы не удивляйтесь, ведь это не только портрет. Так уж не обижайтесь, что вышли не “en beau”, – говорила мне Анна Семёновна по окончании работы над моим портретом», – вспоминала Нина. Разгадывая содержание скульптуры в символическом ключе, нужно сделать всего один шаг, чтобы увидеть в «Нине» очаровательное и одновременно пугающее лицо античного сфинкса. Образы искусства Древнего Востока, знакомые Анне Голубкиной по недавним поездкам в Европу, причудливо проступают в этой и в некоторых других работах тех лет.

В 1932 году семья скульптора преподнесла произведение в дар государству в составе сохраненного наследия художника. Два года спустя в творческой студии А.С. Голубкиной был открыт первый в стране и четвертый в мире музей одного художника-скульптора. Но в 1952 году его ликвидировали. Произведения скульптора были переданы на хранение в Государственный Русский музей и вернулись в московскую мастерскую лишь в 1976 году, когда музей был восстановлен.