В историю отечественного искусства А.И. Кравченко, уроженец Саратова, из крестьянской семьи, вошел как интересный и разносторонний график. Графика Кравченко, виртуозно владевшего практически всеми видами гравюры и рисунка, многим известна по книгам, им проиллюстрированным. Но начинал он как живописец. В Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1904–1910) Кравченко посещал мастерские В.А. Серова, К.А. Коровина, некоторое время учился в Художественной школе Шимона Холлоши в Мюнхене. Увлечение рисовальным и гравировальным искусством, в котором художник реализовался наиболее полно, возникло и переросло в основную профессию позже. Кравченко активно работал в рисунке, а также в технике офорта и ксилографии. Далекий от авангардных течений и многочисленных арт-группировок 1910–1920-х годов, тяготевший к классике, Кравченко выступил инициатором создания общества «Четыре искусства». В 1924 году оно объединило крупных мастеров живописи, графики, скульптуры и архитектуры под лозунгом синтеза искусств.

Признание в качестве книжного иллюстратора к художнику пришло в 1920-х. Всего Алексей Ильич проиллюстрировал 70 книг. В основном это были произведения близких ему по духу писателей-романтиков, как русских, так и западноевропейских. Яркие, нередко фантастические образы Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина, А.В. Чаянова, Гофмана, Байрона, Бальзака нашли в нем одного из лучших интерпретаторов.

В 1937 году Кравченко проиллюстрировал роман в стихах лорда Байрона «Дон-Жуан». Образов Дон-Жуана в мировой культуре немало. В романтическом и вместе с тем ироническом произведении Байрона знаменитый севильский соблазнитель представлен еще молодым повесой, совсем не «байронического» склада, который отчаянно ищет удачу. Он постоянно попадает в разные и порой опасные переделки – бежит из родной Севильи, переживает страшную бурю на море, попадает в сераль турецкого султана, оказывается свидетелем осады Измаила войсками А.В. Суворова, а затем направляется в Петербург ко двору Екатерины II. Кравченко взялся за иллюстрации к произведению одного из своих любимых авторов с энтузиазмом. Но поэма с его иллюстрациями так и не была напечатана, хотя замечательные рисунки художника неоднократно воспроизводились в посвященных ему изданиях.

В песне 13-й читатель встречается с блистательной светской парой – лордом Генри Амондевиллом и его женой леди Аделиной. Однако ни они, ни юный герой романа Жуан не заинтересовали Кравченко в той степени, в которой его привлек безвестный верховой, который у Байрона в 75-м стихе просто возвещает о светском приеме в поместье Амондевиллов, а затем исчезает из повествования. По замыслу автора, то, что произошло в поместье, должно было послужить роковой вехой в причудливой судьбе героя, который в результате оказывался в Париже времени якобинской диктатуры… Но роман остался недописанным. Образ несущегося во весь опор всадника художник Кравченко выделяет как некий сквозной мотив довольно объемного произведения, всё действие которого, несмотря на обилие эпизодов, укладывается в считаные годы. В этом рисунке кисть художника несколько размывает элементы природной среды, сквозь которую несется всадник, что подчеркивает стремительное движение главного героя.